В одном и
другом стихотворениях описывается тот же
пейзаж, и в обоих стихотворениях этот
пейзаж рождает глубокие размышления у
лирического героя.
Стихотворение
“Деревня” изобилует яркими эпитетами (“пустынный,
невидимый, лазурный, свободный”). Сравним
их с многочисленными эпитетами из “...Вновь
я посетил...” (“лесистый, незаметный, убогий,
изрытый, угрюмый”). Метафоры в
стихотворении “Деревня” также говорят об
особом пафосе поэта (“идейные оковы”, “оракулы
веков”, “нивы тощие”, “девы юные цветут”).
Метафоры во “...Вновь я посетил...” менее
пафосны по окраске, но более философичны,
чем метафоры в “Деревне” (“зеленая семья”,
“племя младое, незнакомое”, “минувшее
меня объемлет живо”). Художественные
средства, использованные при написании “Деревни”,
скажем, более затерты, они тяготеют еще к
классицистической традиции.
Изобразительные средства во “...Вновь я
посетил...” свежи, они уже являются как бы
порождением реалистического метода А. С.
Пушкина.
Сравним: “Где
парус рыбаря белет иногда” — “Плывет
рыбак и тянет за собой // Убогий невод”; “Озер
лазурные равнины” — “я сиживал недвижно и
глядел на озеро...”; “Мельницы крылаты” —
“скривилась мельница, насилу крылья //Ворочая
при ветре”.
Уже по
варьированию одних и тех же образов,
появляющихся в разных стихотворениях,
видно, как изменилось представление автора
о мире.
В “Деревне”
много восклицаний, обращений, риторических
вопросов (“Оракулы веков, здесь вопрошаю
вас!”, “Взойдет ли наконец прекрасная заря?”).
Обилие этих синтаксических оборотов
приближает стихотворение скорее к образцам
ораторского искусства. В нем слыгйны
отголоски стихотворных виршей конца XVIII
века.
Недаром во второй части стихотворения
звучит отчетливо обличительный пафос.
В
стихотворении 1835 года перед нами
философское размышление. Здесь лишь одно
восклицание, но оно не служит для создания в
стихотворении особого пафоса.
В
стихотворении “...Вновь я посетил...”
границы фразы часто не совпадают с границей
стиха. Дробя строку, А. С. Пушкин
одновременно сохраняет целостность мысли.
Таким образом, стихотворная речь во “...Вновь
я посетил...” максимально приближена к
прозаической.
Стихотворение
нельзя прочитать без особой расстановки
пауз.
Зеленая
семья; кусты теснятся
Под сенью
их, как дети. А вдали
Стоит
угрюмый их товарищ,
Как старый
холостяк, и вкруг него
По-прежнему
все пусто.
В
стихотворении “Деревня” фраза
практически всегда совпадает с границей
стиха, практически отсутствуют инверсии.
Мысли поэта четки, они следуют друг за
другом в строгом порядке. Вот почему “Деревня”
— это, скорее, речь оратора, а не
философские размышления. Вполне лирический
пейзаж рождает у лирического героя
размышления на общественные темы.
Беспорядочное
вкрапление четырехстопных строк в строки с
шестью стопами в “Деревне” лишний раз
говорит о пафосе стихотворения. Особенно
много четырехстопных строк во второй части
стихотворения.
В
стихотворении “...Вновь я посетил...” лишь
первая и последняя строфы отличаются
размером.
Так, мысль,
находящаяся в первой строфе в силу того, что
последняя строка разделяется между первой
и второй строфами, имеет логическое
продолжение во второй строфе.
При
сравнении ритмики двух стихотворений
обнаруживается, что в стихотворении 1835 года
гораздо больше перихиев. В сочетании с
белым стихом они приближают ритм
стихотворения к прозаическому.
Именно на
примере этих двух стихотворений можно
проследить движение А. С. Пушкина как поэта
от романтических традиций к
реалистическому методу в лирике.
