Фет «Это утро, радость эта…»

Мне кажется, что нет и не может быть людей, равнодушных к поэзии. Когда мы читаем стихотворения, в которых поэты делятся с нами своими мыслями и чувствами, рассказывают о радости и печали, восторге и скорби, мы страдаем, переживаем, мечтаем и ликуем вместе с ними. Я думаю, что столь сильное ответное чувство пробуждается у людей при чтении стихотворений потому, что именно поэтическое слово воплощает в себе самый глубокий смысл, наибольшую ёмкость, максимальную выразительность и необычайной силы эмоциональную окраску. Ещё В.Г. Белинский отмечал, что лирическое произведение нельзя ни пересказать, ни растолковать. Читая стихи, мы можем лишь раствориться в чувствах и переживаниях автора, насладиться красотой создаваемых им поэтических образов и с упоением слушать неповторимую музыкальность прекрасных стихотворных строк! Что может быть важнее для художника слова, чем присутствие его произведений не только на книжных полках, но и в сердцах миллионов людей! У стихотворений Афанасия Фета судьба именно такая. Открыв впервые томик стихотворений поэта, я вдруг увидела, услышала, почувствовала жизнь во всех красках, жизнь яркую, сочную, вполне реальную и озвученную. Всё из окружающего нас мира попало в поле зрения этого удивительного человека! Одно из самых, на мой взгляд, изысканных стихотворений поэта «Это утро, радость эта…» стало моим любимым. Фета высоко ценили ещё при жизни как тончайшего лирика, создавшего несравненные по поэтическому мастерству произведения. Поэт считал, что жизнь человека – это клубок инстинктов и страстей, ведущих всё живое к постоянному страданию, поэтому есть только один выход из этого мира горя и печали – погружение в красоту. Искусство – единственная и прочная радость жизни, а, значит, чувством радости оно и должно быть проникнуто. Реальная жизнь – это «мир скуки и труда», но ничему ужасному, жестокому и безобразному нет места в лирике Фета, она соткана только из красоты. В описании природы поэт достигает небывалого мастерства. Кажется, он воспринимает её всеми органами чувств. У него зрение художника. Стихи Фета насыщены запахом трав и цветов, криками птиц, светом солнца:

Это утро, радость эта,
Эта мощь и дня и света,
Этот синий свод,
Этот крик и вереницы,
Эти стаи, эти птицы,
Этот говор вод…

Удивительно, что всё стихотворение – одна фраза, а все её части - назывные предложения. «Шестое чувство» поэта сливает их в один музыкальный аккорд. По мнению Фета, задача искусства в том и состоит, чтобы остановить и увековечить прекрасное мгновение жизни. Поэт умеет передать то, что мимолётно, неуловимо, невыразимо ничем, кроме ощущения. Стихотворение полно движения, потому что картины, вспыхивая мгновениями, сменяют друг друга, льются одним потоком, почти без пауз, через запятую:

Эти ивы и берёзы,
Эти капли – эти слёзы,
Этот пух – не лист,
Эти горы, эти долы,
Эти мошки, эти пчёлы,
Этот зык и свист…

Как великолепный художник владеет кистью, так Фет владеет словом: оно в его стихах наполнено музыкой, движением, красками. Стихи поэта необыкновенно музыкальны, сам он считал музыку высшим видом искусства и страдал от того, что словом человеку до конца не удаётся выразить себя. И Фет доводит стихотворение до музыкального звучания. Под музыкой поэт подразумевает дар извлекать из окружающего мира красоту и откликаться на неё трепетом своей души, воплощая в поэтическую речь. Музыка – это гармоническая сущность мира, которую Фет воплощает в своих произведениях. Гармонические мгновения в этом стихотворении – это именно мгновения. Они живут единым днём, но ценность этой мимолётности вечна. Произведение читается на одном дыхании, картины быстро сменяют друг друга, и лишь в последней строке становится ясно, что череда прекрасных мгновений природы – это весна:

Эти зори без затменья,
Этот вздох ночной селенья,
Эта ночь без сна,
Эта мгла и жар постели,
Эта дробь и эти трели,
Это всё – весна.

Мне кажется, что более выразительно, более ёмко и насыщенно, чем Фет, весну не изобразил никто. Огромный лирический талант поэта в том, что он умеет забираться в сокровеннейшие тайники души человеческой, умеет ловить неуловимое, давать образ и название тому, что до него было ничем иным, как смутным мимолётным ощущением. Недаром современники Фета отмечали, что его мотивы «заключают в себе иногда такие тонкие, эфирные оттенки чувства, что нет возможности уловить их в определённых отчётливых чертах, их только чувствуешь…».