Сочинения по литературе - А.С. Грибоедов :: Софья и Лиза в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»: два характера и две судьбы.

Софья и Лиза в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»: два характера и две судьбы.

Уже второе столетие идут яростные споры вокруг комедии Грибоедова «Горе от ума» – этого, по словам А. Блока, «самого загадочного произведения нашей литературы». Пушкин, Белинский, Добролюбов, Тынянов и многие-многие другие замечательные литераторы пытались разгадать главную тайну Грибоедова, предлагали разные прочтения и толкования пьесы, н в итоге самых интересных наблюдений и даже открытий тем не менее замирали перед какой-то недосказанностью, загадкой, которую унес с собой гениальный драматург.
Конечно, предметом споров были и Чацкий, и Фамусов, и сюжет комедии, но не меньше споров вызывала и Софья, ее место в сюжете, ее женская и человеческая сущность, отношение к ней Грибоедова. Некоторые самым решительным образом осуждали героиню: «Софья очерчена не резко – то ли б..., то ли московская кузина» (А. Пушкин); «Мерой достоинства женщины может служить мужчина, которого она любит» (В. Белинский); «Она безличный представитель общества, «кто-то» (Ю. Тынянов). Другие останавливались в недоумении перед незаурядностью этой девушки: «В ней есть какая-то энергия характера» (И. Гончаров); «Это единственный из персонажей, действия которого абсолютно самостоятельны и независимы» (Б. Голлер). Московская барышня, рано потерявшая мать и получившая традиционное для своей среды воспитание, избалованная любящим отцом и с легкостью обводящая его вокруг пальца с помощью горничной Лизы, – такой предстает Софья в первых сценах комедии. В заключительной сцене комедии Чацкий, обращаясь к Софье, говорит:

Зачем мне прямо не сказали,
Что все прошедшее вы обратили в смех?

Что же помешало Софье быть прямой и откровенной с человеком, с которым она воспитывалась и росла? «Привычка вместе быть день каждый неразлучно / Связала детскою нас дружбой», – говорит Софья. О «длинных встречах» безмятежного детства с восторгом отзывается Чацкий: «Где время то? где возраст тот невинный...» Каждая деталь минувшего воскрешает в нем светлые воспоминания. Почему же Софья так жестока к памяти прошлого? Итак: что же помешало ей сказать Чацкому нет? Может быть, обида?
Ах! если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далеко?
Но справедливо ли осуждать Софью за то, что она отвергла любовь пылкого и благородного Чацкого? Чацкий уверен, что Софья его когда-то любила, что она должна была ждать его все годы их разлуки. Но ведь Софья была ребенком, когда Чацкий уехал из Москвы и пустился в свои странствия, да и любила ли она его тогда? Едва появившись в доме Фамусова, Чацкий задает вопрос:

Не влюблены ли вы? прошу мне дать ответ,
Без думы, полноте смущаться.

Но Софья уклончива:

Да хоть кого смутят
Вопросы быстрые и любопытный взгляд...

Что-то ей мешает сказать правду. Возможно, полюбив Молчалина, она не решалась сказать открыто об этом Чацкому, боясь услышать слова, какие прозвучали в конце комедии: «А вы! о боже мой! кого себе избрали!» Главным упреком всех читателей и критиков в адрес Софьи оказывается ее выбор: как могла «девушка, сама не глупая», полюбить Молчалина, существо ничтожное и низкое? Действительно, Молчалин не может вызвать симпатии. «На цыпочках и небогат словами», имеющий два таланта: «умеренность и аккуратность», – он представляется весьма странным избранником для хорошо воспитанной, неглупой и красивой московской барышни. Но выбор Софьи был своего рода вызовом обществу, она сама, конечно, понимала, как к этому отнесутся и батюшка, и знакомые, и «княгиня Марья Алексевна». Безродный Молчалин ни разу за все время действия пьесы не остается с Софьей наедине, и мы не знаем, каков он в общении с ней. Ведь говорит она: «Счастливые часов не наблюдают». Счастья! Вот чего не хватает Софье в доме отца. Как и все девушки ее возраста, начитавшись «французских книг», она мечтает о любви. «Героем ее романа» становится Молчалин. Софья находит в нем множество несуществующих достоинств: скромность, уступчивость, сдержанность, почтительность к старшим и полное отсутствие желания обсуждать окружающих, так распространенное в московском обществе. Человеку свойственно приукрашивать того, кого любит. Это не вина Софьи, а беда, что Молчалин просто хочет воспользоваться ее любовью.
Почему же умный Чацкий, видя внешние перемены в Софье («как Софья Павловна похорошела), не замечает нравственных перемен. Ее интерес к Молчалину истолковывает как некую шутку («Обманщица, смеялась надо мною!») Но ведь Софья свыклась с обычаями и нравами своей среды, во многом уподобилась ей. Здесь Чацкого, по его словам, «дичатся, как чужого». Чужим показался он и Софье: «Да этакий ли ум семейство осчастливит». Свои симпатии она отдает «смиреннейшему» Молчалину. Может быть, прав Ю. Тынянов, считающий, что Софье удобно иметь дело с Молчалиным, которого она просто приручает? Именно этот упрек бросит ей Чацкий: «Муж-мальчик, муж-слуга».
Характер Софьи, однако, далеко не прост и однозначен. Осуждая в Чацком насмешливую резкость ума, она, вопреки желанию, находится под обаянием его сверкающего остроумия. Когда же она убедилась в низости молчалинской души, то одно обстоятельство до некоторой степени смягчило этот страшный в своей неожиданности удар: сцена произошла без свидетелей, и главное – без Чацкого, присутствия которого Софья не замечает. Нет, она далеко не безразлична к нему. Ее реплика: «Я виню себя кругом», обращенная к Чацкому, содержит не только раскаяние в обманутом чувстве, но и сознание своей глубокой вины перед человеком, который ей чем-то дорог. Слова Чацкого: «Довольно!.. с вами я горжусь моим разрывом» – ранят ее так же больно, как и низменные откровения Молчалина. Софья попадает в очень трудное положение. Но она с достоинством принимает повороты и удары судьбы. Ей достается свой «мильон терзаний», ей тяжелее всех, даже тяжелее, чем Чацкому, потому что она остается жить в этом обществе, с этими людьми, по их законам, и возможно, примирится с ними со временем. Помощница Софьи в «любовных делах» – горничная Лиза тоже интересный образ, хотя и слабо очерченный. Очевидно, это очень хорошенькая девушка, взятая в услужение Софье из деревни еще ребенком. Ей присуща философия бесправного человека:

...боишься домовых,
Боишься и людей живых.

Помогая «мучительнице барышне» скрывать связь с Молчалиным от Фамусова, Лиза понимает, что ничто не спасет ее от гнева хозяина, если обман раскроется. Ведь она далеко не глупа, и знает, что Фамусов хотел бы иметь в зятьях богатого и знатного человека, человека своего круга. Она пытается объяснить это Софье: «Грех не беда, молва не хороша». Но хозяйка не слушает ее: «Что мне молва?»
Интересно, что как Софья оказывается между двух огней – любви Чацкого и, как ей кажется, любви Молчалина, так и Лиза оказывается в очень сложном положении: с одной стороны, ей грозит любовь стареющего барина, а с другой – Молчалина. Конечно, ей приходится тяжело. Недаром она говорит:

Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь.

В отличие от Софьи, Лиза понимает, что настоящую любовь надо искать в своей среде. Пределом ее мечтаний является «буфетчик Петруша». Правда, мы не знаем, отвечает ли он ей взаимностью.
«Барский гнев» не минует Лизу. Фамусов, узнав о встречах Софьи с Молчалиным, обвиняет во всем горничную:

Ты, быстроглазая, всё от твоих проказ;
Вот он, Кузнецкий мост, наряды и обновы;
Там выучилась ты любовников сводить.

Девушке грозит возвращение в деревню, «за птицами ходить», а это очень тяжело после жизни при господах. В итоге, обе девушки наказаны. Софья – за попытку выйти из-под гнета отца, Лиза – за помощь ей. Но если Софья, потеряв любовь, все равно останется в «фамусовском» обществе и со временем привыкнет к нему, то Лиза, как подневольный человек, теряет все: и жизнь в барском доме, и любимого Петрушу. Два характера, два типа поведения, две судьбы. И Софья, и Лиза мечтают о любви и счастье, но несмотря на разное общественное положение, образование и воспитание, в финале они оказываются наедине с разбитыми мечтами. Женщины в «фамусовскм» обществе должны выполнять требованиям мужчин этого общества, иначе их или используют, как Софью, или раздавят, как Лизу.