Литература эпохи войн и Революций

I. « Сколько в человеке Памяти , столько в нем и человека ».

(В.Распутин)
II. « Бессмертен тот, чья муза до конца добру и красоте не измени-ла».

(А.Плещеев)

1). Полный курс русской литературы 20 в., пришедший на сме-ну прежнему - краткому :
а). наградой таланта , являются его преследования ;
   б). трагедия художника « в страшном мире », восприя-тие надвигающейся ломки;
   в). любовь, смерть, подвиг, в произведениях по-этов и писателей ;
   г). эстафета памяти , эстафета поиска истины .
2). Культура нового , еще небывалого типа :
   а). строгое время - строгие песни ;
   б). вредная порода простейших и приспособленцев ;
   в). лишнее говорить - себе вредить ;
   г). распад связей поколений .
3). Вечная борьба Добра и Зла :
   а). древние , но вечно живые понятия ;
   б). литература о вопросах нравственности ;
   в). тревога за сохранение человеческого в человеке .
III. «Per aspera ad astra». « Через тернии к звездам».
... ни один человек не постигает впол-не истины до тех пор , пока он не был ее противником .
( Р. Эмерсон )

Человечество в очереди
топчется
за газетами,
хлебом,
зарпла-тою...
Пропустите Россию без очереди
За правдой!

(П. Вегин)
Мир литературы - это сложный удивительный мир, и в то же время очень противоречивый. Особенно на рубеже веков, где вновь вливающиеся, новое сталкивается с тем, что подчас усматри-вает или становиться образцовым, классическим. Либо одна фор-мация заменяется другой: соответственно меняются взгляды, идео-логия, бывает, даже мораль, рушатся устои (что и происходило на рубеже 19 - 20 веков). Все изменяется. И сегодня, на пороге 21 века мы это ощущаем на себе. Неизменным остается только одно: па-мять. Мы должны быть благодарны тем писателям, которые после себя оставили когда-то признанный, а порой, непризнанный труд. Эти произведения заставляют нас задуматься над смыслом жизни, вернуться в то время, посмотреть на него глазами писателей раз-ных течений, сравнить противоречивые точки зрения. Эти произ-ведения - живая память о тех художниках, которые не оставались обыкновенными созерцателями происходившего. «Сколько в чело-веке памяти, столько в нем и человека», - пишет В. Распутин. И пусть нашей благодарной памятью художникам слова будет наше неравнодушное отношение к их творениям. Многие имена за по-следнее время возвращаются в литературу. На смену прежнему - краткому курсу русской литературы пришел полный, с именами тех писателей, о которых современный читатель знал понаслышке, произведения либо давно не переизда-вались, либо вообще не печатались. Ни одна страна в мире не знала сразу три революции в начале века: 1905 январь, 1918 февраль, октябрь. Литература развивалась в преддверие надвигающийся трагедии. Рождались новые идеалы, шла бурная переоценка ценностей. Предметом внимания становятся такие вопросы философского характера, как «общество и человек», «Революция: эксперимент, трагедия или творчество идеалов», «Для чего живет человек, какова его роль в истории, в чем тайна его бы-тия ?» Но новая формация требовала однозначное отношение к происходящим событиям: безоговорочное принятие революцион-ных идей.

Что это - снова угроза
Или мольба о пощаде ?

( Н. Гумилев )
И вот наградой таланта становится его преследования. Под-вергается гонениям творчество Б. Пастернака; вокруг его поэзии обостряются споры, положение в литературе осложнялось. А вы-шедший за рубежом роман «Доктор Живаго» еще более усугубляет судьбу писателя. Он отказывается от Нобелевской премии, прису-жденной за это произведение. Рассуждение автора о бессмыслен-ном кровопролитии на фронтах революции и гражданской войны, о голоде, разрухе, насилии, - властям не нужны. Имя писателя преда-ется забвению, стихи почти не печатаются, роман увидит свет в нашей стране лишь в 1988 году. В стихотворении «Нобелевская премия» Б.Л. Пастернак выражает надежду

... Верю я, придет пора,
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.

В произведениях Б. Пильняка торжествует разум человече-ский. Он за сильную личность, но личность которая во главу всего ставит не насилие, а человечность. О его произведениях («Красное дерево» и др.) говорилось, что опубликовали «по ошибке», или вообще на родине не печатались (повести публиковались за рубе-жом). В 1938 году по сфабрикованному доносу Пильняк арестован и расстрелян. Не услышан голос предупреждения в романе Е. За-мятина « Мы » . Люди в построенном из стекла и бетона городе не имеют лица в буквальном и, конечно, в переносном смысле, они носят на золотых пряжках номера, и, чтобы все были счастливы, в городе, все идет по намеченному расписанию: работа, отдых, даже любовь. Критики назвали этот роман «злобным памфлетом на со-ветское государство», а именем талантливого писателя пугали и чи-тателей, и писателей того времени. В этой надвигающейся ломке «страшного мира» трагедия ис-тинных художников становится какой-то жестокой закономерно-стью. Безжалостно отвергается творчество К. Бальмонта, И. Буни-на, А. Куприна, и др., хотя они являлись продолжателями литера-турных традиций Л.Н. Толстого, А.П. Чехого, традиций гуманизма, отрицания насилия над личностью, истинной любви к отечеству, и к его прошлому. Считается, что не время писать о любви, природе, философствовать о внутренних переживаниях человека. Мы читаем строки И. Бунина о сказочной птице вирь:

В испуге бьется средь ветвей
Тоскливо стонет и рыдает,
И тем тоскливей, там грустней,
чем человек больней страдает...

Не случайно это стихотворение заканчивается словами о страдани-ях человека. Поэт-гуманист, И. Бунин не раз еще коснется этой те-мы. К. Бальмонт в глубоких переживаниях человека раскрывает не-познанный высший смысл жизни. Жажда божественного совер-шенства владеет поэтом:

День догорает. Закат загорается.
Шепотом, ропотом рощи полны.
Новый восторг воскресает для
жителей
Сказочной светлой свободной
страны.

***

Кривда с Правдою сходилась
, Кривда в споре верх взяла.
Правда в солнце превратилась,
В мире чистый свет зажгла.

Л. Андреев глубоко ощущает разлад человека с самим собой.. А. Куприн говорит в своих рассказах о многочисленных противоре-чиях сущего. Его поэтическое, взволнованное повествование, каза-лось, не должно было бы оставить читателей равнодушными (Мне очень тяжело поверить, что Куприн был запрещен. Почему? Из-за того что не писал про колхоз?) Эмигрируют: И. Бунин; К. Бальмонт; остается в Финляндии Л. Андреев, где в своих последних записках рисует охваченный бе-зумием мир; будучи противником насилия с отступающими белы-ми войсками покидает Россию А. Куприн. «Иуда по пальцам вычислял достоинства того, кого он про-дает» (Л. Андреев, «Иуда Искари-от»)
А о достоинствах и таланте перечисленных писателей не рассужда-ли, их имена просто вычеркнули из русской литературы. Только в последнее время на книжных полках магазинов стали появляться вновь изданные произведения, в которых любовь, смерть и подвиг объединялись в общечеловеческое понятие добра милосердия и благородства. Никому было невдомек, что русский интеллигент внутренне не мог принять марксизм, ибо учение о классовой борь-бе и насилии никак не сочеталось с духовным наследием, где во главу всего ставилось человеколюбие. Отвергалось религия, про-поведовалась мысль о том, что нравственно лишь то, что служит делу коммунизма. Высокие и вечные ценности: гуманизм, свобода духа, права личности, общечеловеческие законы, стремительно за-бывались, многое толковалось как буржуазные предрассудки.

Душа молчит. В холодном небе
Все те же звезды ей горят.
Кругом о злате и о хлебе
Народы шумные кричат.

Новый режим печатает выборочно. Только отчасти признаться творчество А. Блока, его поэма «Двенадцать», которую кстати в наше время можно трактовать и как пародию на революцию, на ее безжалостное и жестокое отношение к тем, кто против:

Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!

А. Блок пророчески предупреждает: нельзя утвердить торжество мировой справедливости на крови и страданиях людей. Не узнают современники М. Горького о его «Несвоевременных мыслях», полностью напечатанных только в 80-е годы. Из поэзии В. Маяков-ского популярными будут только революционные марши, поэмы о вожде, а о «смятении чувств поэта», о его размышлениях в поэмах «Люблю», «Про это» умолчат. Эти поэмы придут к читателю толь-ко в наше время. И многое в творчестве этих писателей будет нами переосмыслено. И все-таки, несмотря ни на что, передается эстафета памяти, идет поиск истины. В сатирических повестях и рассказах Зощенко мы видим условия жизни послереволюционного времени. Высмеи-ваются ограниченные житейские интересы обывателей. В стихо-творениях В. Маяковского осуждается подлость, клеветничество, трусость. Новая литература громко заявляет о себе. Весь литературный процесс представлял единое целое , но в истории нашего государ-ства это долгое время почему-то отрицалось. Литературу поделили на тех, кто принимал социалистическую революцию, и на тех, кто не принимал, сомневавшихся безоговорочно причисляли к послед-ним. Так зарождалась пролетарская литература. Появляется орга-низация Пролеткульта, представители которой стараются создать культуру только силами рабочих и крестьян (Ф. Шкулев « Кузнецы » , Д. Бедный, его агитационные стихи и др.)

Мы - табун, «все» в нас едино -
Отвращенье, обожанье;
Тот чужой, кто в час забавы
Не подхватит наше ржанье.

Прогрессивным признается творчество М. Горького, из которого по существу делают икону. Фразы сказанные им искажаются и приобретают иной смысл. Наступает время, которым диктуются строгие песни:

...старый мир разрушим
до основанья,
А затем - мы наш,
мы новый мир построим....
И забывалось о том, что революция-стихия - это пафос смерти, разрушения, мести. Не замечается порода тех, кто приспосабливается, использо-вавшие революционные лозунги как оправдание. Вспомним отряд Стрельникова из романа «Доктор Живаго», революция в его глазах оправдывала все: и насилие, и грабежи, и убийства. В произведени-ях И. Бабеля перед читателем раскрывались все ужасы войны. В «Донских рассказах» М. Шолохова идет братоубийственная война. И несмотря на то, что писатель отчасти на стороне действующего закона: «Ваше слово товарищ маузер!» или «В огне брода нет!», он показывает читателю, как развенчивает революционное насилие в человеке родственные узы, толкает людей на преступление («Ро-динка», «Шибалково семя», «Червоточина»). И получается, что лишнее говорить - себе вредить.

Вот как просто попасть в богачи ,
Вот как просто попасть в первачи ,
Вот как просто попасть в палачи :
Промолчи , промолчи , промолчи !

( « Старательский вальсок ».)
Имена В. Брюсова, Н. Гумилева причисляются к чисто декадент-ской культуре. А эта культура - «культура упаднических настроений и не более того » . Анне Ахматовой после внезапного расстрела мужа Н. Гумилева, сын которой более14 лет проводит в сталин-ских лагерях, предлагают писать о колхозах, а не о душевных пере-живаниях. Да, для писателей декадентов действительно характерен уход в себя, неприятие окружающей жизни, но многие ищут само-выражение, новые поэтические формы. Для каждого из направле-ний (символизм, футуризм и др.) были характерны определенные эстетические взгляды, принципы, все они были связаны с именами крупнейших представителей в литературе: А. Ахматова, В. Брюсов, Н. Гумилев, М.Цветаева, О. Мандельштам, В. Маяковский и др.

Моим стихам, как
драгоценным винам
Настанет свой черед ... ,-

писала М. Цветаева. Многие имена в те дни были вычеркнуты из литературы только лишь по идейным соображениям. Забыли о том, что - это неразрывная связь времен. Но шла борьба добра и зла, и на этом кровавом поле битвы ожесточались сердца, черствели ду-ши, разрывались родственные узы, менялись человеческие ценно-сти. Добро и Зло - древние, но вечно живые понятия и между ни-ми идет вечная борьба. М. Булгаков еще в своей повести «Собачье сердце» предупреждал о роковых экспериментах в обществе. Соз-дается новый тип человека - «гомосоветикус», он не просто при-способился к новой власти, он увидел в ней что-то свое, родное. Откуда и появляется повышенная агрессивность, вера в собствен-ную непогрешимость и безаппеляционность суждений. Шарик пре-вращается в человека; для М. Булгакова сюжет «очеловечивания» собаки - аллегорическое осмысление современности, торжества хамства, приобретшего форму государственной политики. Шари-ков напичкан социальной демагогией, он исповедует идею уравни-ловки. В повести благополучный конец: Шарик возвращен « в пер-воначальное состояние». Но в истории цена, заплаченная за неви-данный в истории социальный эксперимент, оказалась непомерной для России и русского народа. Повести М. Булгакова, А. Платонова, «Котлован» и др. про-должают мысли писателей о трагических экспериментах в истории первого социалистического государства. Поначалу эти произведе-ния читаются смешно, но потом становится страшно. Кто решает судьбы, почему все должно строиться только коллективом и обя-зательно для осчастливнивания будущих поколений. Разве можно насильно сделать людей счастливыми, ведь это уже не добро, а зло:

«Не будь побежден злом,
но побеждай зло добром»-

- сказано в Библии, помни, что ты человек. Нравственные начала звучат в пьесе Горького « на дне». Помни о том, что для челове-чества важно не насильственное счастье, а понимание человека, его внутреннего мира, богатства его души. Главное не счастье, а дос-тижение счастья через счастье других (я счастлив лишь тогда, ко-гда счастливы вы). Преследуйте всегда счастье, но никогда не достигайте его, ибо вы рискуете стать жертвой скуки, убедившись, что оно далеко не соответствует вашему желанию.
(Д. Дид-ро)
Страшно, когда за бортом «на дне» оказываются люди загнанные жизнью угол. Нет работы, жилья, средств для существования, и общество отвергает их, но забывает, что и у этих людей теперь нет никаких обязательств перед обществом. А это может закончится очень плачевно. «На дне» - это пьеса, которая до сегодняшнего дня не утрачивает своей актуальности. Важнейшим в ней являются про-блемы правды и лжи, добра и зла, свободной воли и воздействия обстоятельств: «пошлость обыденной жизни не должна парали-зовать ум человека, совесть, не должна заставлять его отгораживаться от настоящих проблем». Как бы мы не делили литературу на «тех» и «этих», тревога за сохранение человеческого в человеке слышна в устах писателей, оказавшихся в гуще событий начала 20 века. Их приемники про-должают начатое дело. Романы Ч. Айтматова, В. Астафьева и др. постоянно поднимают проблемы сохранения сострадания в чело-веке. Роман Ч. Айтматова «Плаха» - это тревога за утрату веры в высокие идеалы, за падение нравов уже в конце 20 века, это тревога за человека. Предупреждением звучат слова древнего философа Сократа из глубины веков: «Никому нельзя пытаться читать Вселенную, пока не прочтешь свою собственную душе и не поме-шает тебе обратить все остальное во зло».

* * *

...Если звезды зажигают,
Значит, это кому-нибудь
нужно... ,-

читаем мы у Маяковского. Конечно нужно. Звезды нам освещают путь, их загадочное мерцание заставляет задуматься над смыслом бытия человеческого. Это нужно не «кому-нибудь», а всем. Пусть к добру, благородству, счастью не должен быть проторен кем-то, кто захотел всех сделать счастливыми, добрыми и т.п. Во-первых, это невозможно, в чем вы убедитесь прочитав все перечисленные выше романы. Во-вторых, что путь «к звездам» (а в нашем пони-мании, к добру, справедливости и т.д.) не так прост, но постарай-тесь найти его, потому что ничто не является для человечества бо-лее ценным , чем борьба за справедливость на земле.